Болью. Ветром.

Болью. Ветром.
Автор: Ева9
Фэндом: Емец Дмитрий "Таня Гроттер"
Персонажи: Глеб, Жанна, Анна, (Таня на переферии)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Мистика, Психология, Повседневность, Даркфик
Размер: планируется Драббл
Статус: в процессе написания
Описание:
Глеб услышал далекий вой - голодные волки-одиночки с окровавленной пастью. Такие же, как и он сам. Пальцы сами сжали ярко-алые ядовитые ягоды, размазывая их по губам. Мягко улыбнувшись, парень хрипло заорал в ответ. Протяжно, дерзко, кидая вызов собственной злобе.
Публикация на других ресурсах: Спрашивайте
Примечания автора:
Мое видение жизни некромагов у старухи в таежной глуши. До Тибидохса.



Болью. Ветром.
Она чуяла их запах в древних травах, росчерках такой скорой на расправы грозы. Она видела их наяву, словно ветер мог донести до нее их голод, голод подросших псов. Припав к земле, старуха схватила несколько сырых комьев и поднесла к лицу - так и есть, они рядом. Ведут, загоняют. Те, которых страшится молва, ее названных детей. Негромко захохотав, ведьма поднялась на колени и низко поклонилась - смрад магии мертвых неотступно крался за ними вслед по волчьим тропам, скитался обжигающе-чистой луной, гнал их по лесам опасным зверьем в ночи.

Безумный взгляд и желание убивать ради колдовства - скоро эти дети снова вернутся к ней, принесут окровавленные сердца и мертвые тела. Сейчас же черные вороны-беды ведут их за собой в самую чащу, таких неистовых, таких обозленных. Шум леса не обманет - эти щенки пометят кровью каждое дерево, каждый ручей, неся с собою гибель для всех и силу, которой невозможно не подчиниться. Они будут волхвовать, прогоняя туман, промокая в прозрачной росе осеннего промозглого ливня.

Ярость наполняла их грудь, не позволяя дышать, не давая надежду очнуться. Глеб услышал далекий вой - голодные волки-одиночки с окровавленной пастью. Такие же, как и он сам. Пальцы сжали ярко-алые ядовитые ягоды, размазывая их по губам. Парень мягко улыбнулся и хрипло заорал в ответ. Протяжно, дерзко, кидая вызов собственной злобе. Глеб видел свое отражение в мутной воде - лишь ненависть и холодное расчетливое желание убивать. Ему и сестрам не нужна сталь, чтобы вспарывать плоть, им не нужны клыки - сила мертвых намного страшнее.

Жанна отвернулась - она боялась такого Глеба и чуяла свой собственный страх, а, значит, о нем знал и Бейбарсов. Но сегодня ей повезло - они гнали других, более интересных ее брату. Где-то в дебрях лесов испуганно поднял голову олень - он увидел чужую молниеносную смерть.

Ливень не прекращался ни на секунду - они утопали в трясинах болот, но продолжали идти дальше. Призрачные огни были проводниками, а саван тьмы послушно скрывал их силуэты и голод.

Из-за внезапно разыгравшейся бури, туристы быстро собирали свой нехитрый скарб в рюкзаки - идея сходить по проторенной тропинке недружелюбной Тайги с каждой минутой все больше казалась навязанным бредом. Четверо друзей переглядывались, негромко переговариваясь между собой - ничего, в принципе, они зашли не так уж и далеко в лес. Передвигаться ночью было опасно, но сидеть и мокнуть под дождем, вслушиваясь в таинственные звуки - это было слишком. Что случится, если они просто пойдут по тропинке?

- Маш, - негромко отозвался Владимир, подсвечивая фонариком пространство, - Маш!

- Да чего тебе? - молодая рыжеволосая женщина нервно откинула со лба взмокшую прядь и нетерпеливо обернулась - так и знала, что не надо было брать в поход этого нытика: то клещ ему привидится, то Змей Горыныч. Тьфу.

- У нас гости, - севшим голосом сообщил он.

Туристы синхронно посмотрели в сторону подрагивающего рассеянного света фонарика. Некромаги стояли, скрытые низкими ветвями деревьев.

- Э,- только и смог произнести Серега. Его тут же перебила Мария:

- Ребят, вы, наверное, тоже из похода? Заблудились?

- Заткнись, - оборвал Глеб, подходя вплотную, беря ее лицо в свои руки. Взгляд, словно смертельно опасная ртуть скользил по миловидным чертам незнакомки, пытаясь найти, почувствовать... но нет. Это не она, снова не она! На место желанию тут же пришла холодная равнодушная ярость - быстрым отточенным движением мужчина вырвал женское сердце.

Тут же раздался громкий вопль, поддерживаемый остальными туристами - а он уже почти и забыл об этих бедолагах. С каждым разом все больнее - старуха снова была права, снова права эта старая сука. Моментальная пронзающая боль заволокла глаза, но парень выстоял - он тоже тренировался. Нехорошо усмехнувшись, Глеб развернулся к голосящим свидетелям разыгравшейся бойни. Может, оставить их сестрам? Нет, он не сможет - их голод не такой сильный, не такой всепоглощающий. Только не сейчас, когда его голова раскалывается от чужой мести, не сейчас, когда он снова был так близок к Ней.

- Бегите, - предложил Глеб и чуть наклонил голову, - бегите.

Но туристы лишь пятились, натыкаясь на равнодушные стволы деревьев, не сводя с убийцы взгляда, полного ужаса и суеверного страха. Тот, не торопясь, наступал на них, притесняя к болоту, уничтожая остатки человеческого самообладания. Через несколько минут все было кончено, лес снова наполнился тишиной и лишь стрекот цикад да старый филин разрушали это притворное безмолвие.

- Тебе не следовало, - Жанна подошла бесшумно, кладя руку на его плечо, - только не...

- Хочешь быть на ее месте? - недобро ухмыльнулся Глеб и пнул неподвижно лежащее тело - ее брат был сыт кровью.

- Нам нужно спешить, - Лена слушала старый лес, принюхиваясь, бездумно сдирая кору с векового дерева. - Она будет недовольна, если мы опоздаем.

Волчьи глаза провожали троицу голодным животным взглядом - стая не решалась выйти, чувствуя, что опасный хищник еще не скрылся. Им следует ждать, если хотят полакомиться теплым свежим мясом. Мох скрадывал шаги путников, пряча их в ночной непроглядной мгле. Каждый шаг отдавался в голове Глеба болезненным послевкусием, его спутницы брели где-то рядом, редко останавливаясь, прислушиваясь. Зачем? Он и так знал, что за ними по пятам идет тот, кого манит их быстрая живая кровь.

Издав животный рык, Глеб медленно обернулся - так и есть, мертвец. Он чуял его немой крик, его пепел желаний и тлен. Сплюнув на землю, парень смело сделал шаг вперед и, уже не таясь, кинулся на того, кто уже однажды познал смерть. Кинулся, метя в глотку, впиваясь в нее пальцами, всей своей злобой. Глеб сильнее, а, значит, результат схватки предрешен - мертвец безвольным кулем повалился на землю. Бейбарсов медленно опустился на корточки около поверженного врага - с каждым разом у него получается все лучше и лучше. Чужая кровь впиталась в его одежду, в кожу, словно глоток живительной влаги, она сжалилась и дала короткую передышку для его разума. Разума, свободного от желания убивать и питаться силой тех, кто должен умереть. "Щенок-недоносок", - ухмыльнутся он про себя.

Звезды прятались за темными угасшими тучами - было лишь небо, дарившее далекие образы, ее образы. Она - его личное проклятие, она - его голод, она - его глоток свободы. Ветер трепал макушки елей, донося тихий шепот далеких костров, биение чьих-то сердец. Он снова развеет свои мысли - забери их, буря. Пусть его сердце снова будет в оковах ненависти и мрака, но не с ней - ему нет места рядом на небесах.

Лена и Жанна молча наблюдали за Глебом - он стоял на краю черного рва наперекор порывам могучего ветра так же, как и сотни раз до этого. Страшный в своей силе, своей агрессии и боли - его имя повторяли древние боги.

А сейчас им нужно идти, скрыться в ночи сытым зверьем, чтобы завтра начать новый день. Болью. Ветром.

****

Лютая зима

Глеб глубоко вздохнул и открыл глаза. Ледяной воздух распарывал внутренности с легкостью тюркского ножа, мерзлая земля заботливо прятала его тело от лютых ветров, защищая от голодного кровожадного зверья. Пошатываясь, он поднялся на ноги - голова кружилась от яда, а руки привычно цеплялись за скользкую наледь. Негромко зарычав, парень вцепился в край глубокой могилы и, подтянувшись, выбрался в мир живых. Иногда нужно почувствовать смерть самому, чтобы насылать ее на других.

Снег, такой девственно-белый, такой непорочный укутывал покосившиеся кресты старого погоста. Глеб медленно брел вперед, покачиваясь, постоянно падая на колени, кусая окровавленные саднящие губы. Он вновь обручился со смертью и вновь оставил ее за спиной. В очередной раз поднявшись, парень глухо засмеялся сквозь приступ кашля и сплюнул на мертвую землю. Метель толкала его в спину, обнимая, целуя ледяными губами.

Где-то здесь ручей - он чувствует легкий шум воды сквозь саван зимы. Упрямо сцепив зубы, некромаг шел дальше, почти не чувствуя холода, почти не ощущая боли - зима в сердце, зима в душе. Сломав тонкий лед, Глеб поднес воду к губам - пересохшее горло с жадностью принимало живительную влагу, смывая смертоносную отраву и кровь.

Волчья тропа вела его прочь, через брошенные колодцы и пустынные овраги. Тихий шепот безлюдных дорог обволакивал собственный усталый хрип. Остановившись, Глеб поднял лицо к небу, к равнодушному серому снегу. Остановился, чтобы тут же броситься дальше. Словно голодного зверя, его звал, толкал голод.

***

С затаенной ненавистью Глеб взирал на мирно спящие дома, на идеальную, такую не свою жизнь. За что? Это он должен был так жить с Ней. Это Она должна была рожать ему детей. Забывшись в слепой ярости, парень сжал руку в кулаке - некромаг вынес свой беспощадный приговор. Под его обезумевшим взглядом кровавым огнем полыхнул снег, вплотную подбираясь к домам. Смерть смеялась, заглядывая в лица несчастных испуганных людей. Они выскакивали из своих домов, судорожно хватая детей, убегая как можно дальше. Собаки на цепях охрипли в беспомощном прощальном лае.

Некромаг смотрел на голодную полночную пургу, кружившую по некогда живой деревне. Эта зима не оставляла выбора, она забирала жизни как и та, о которой невозможно было думать. Без которой невозможно было жить. Такой он видел Ее в ведьмином котле - огненной, разрушающей, унесшей его душу. Где-то закричали вороны - они первыми спешили на пиршество.

- Все, кто уйдет, пусть падут замертво, - хриплый уверенный голос, словно раскат грома пронесся по округе, сбивая людей с ног. Они падали, чтобы больше никогда не подняться - их жизни унесла вьюга.

Деревня полыхала, смерть заглядывала в окна, стучала, звала за собой. Те, кто раньше звались живыми, сейчас лежали в окровавленном снегу сломанные, страшные - чумная сечь не щадила ни детей, ни стариков. Парень шел прямо по темным углям, прекрасно осознавая, что ждет его впереди. Он знал, кто ждал его.

- Сидите тихо! - испуганная девушка прижимала к себе двух братьев. Дети доверчиво льнули к ней, на их личиках был лишь немой вопрос.

Его вел запах, такой знакомый, такой доверчивый. Запах чадившего страха и потерянной надежды. Глеб на секунду остановился, с наслаждением впитывая в себя каждое мгновение. Наверху скрипнула половица, но разве возможно обмануть некромага? Разве можно убежать от судьбы?

- Прошу вас, - обезумевшая от страха Маша с трудом понимала, что говорит. Лишь первородное желание жить толкало ее вперед, оно заставляло ее смотреть в глаза убийцы. - Только не детей, пожалуйста. Я прошу вас. Неужели в вас нет ни капли сострадания?

Глеб лизнул ей щеку, чувствуя как пульсирует быстрая кровь в артерии. Она ведь не хочет знать ответ на свой вопрос. Тогда, милая, зачем ты спрашиваешь?

- Нет, - темные глаза полыхнули огнем и погасли, словно серый неживой пепел. Он также мертв, как и все здесь. С легкостью свернув ей шею, Глеб откинул от себя бездыханное тело и шагнул к плачущим детям.

***
- Все он? - Жанна испуганно схватила подругу за руку.

Блики страшного пожарища разлились на горизонте, будто сама Мара опрокинула чашу с жертвенной кровью, запятнав небосвод своей страшной благодарностью.

- Когда зашло солнце, - тихо подтвердила Лена. Ее негромкий голос разлился в воздухе смертельным, отравляющим приговором. - Снова будешь зализывать ему раны, когда вернется?

- Я люблю его.
***

- Я ждала тебя, - улыбнулась старуха и открыла дверь в избу.

Запахи трав жизни и смерти витали в воздухе, будто родные братья-близнецы. Никто из них не хотел уступать друг другу в силе.

- Недобрые думы вложи в руки свои, - шептала ведьма, поджигая взглядом сухую полынь. - Закляни словом своим.

За окнами пела, звала вьюга. Обнаженное тело человека лежало на дубовом столе, освещенным лишь лучиной и маревом недалеких пожарищ. Глеб безмфолвно провел рукой по тленной коже. Провел, приказал.

Старуха захохотала - взвился ярый пламень, ударили ставни, разбились, впуская внутрь порывистый холодный ветер. Это жизнь пришла в мертвое тело. И лишь белые волки зимы где-то вдалеке отчаянно выли на безмолвную луну.